Об авторе (Алик Верный / Alec Verny):
Катарсис — единственное, что отличает искусство от порнографии. Катарсис в произведениях Алика Верного несомненно есть. Катарсис, он ведь с наличием-отсутствием анатомических подробностей изображения гениталий совершенно не связан. Бесценные японские миниатюры изображают гениталии подробнейшим образом, от чего они не перестают быть произведениями искусства. А «Тысяча и одна ночь»! Там сексуальных подробностей поболее, чем в «Пусе», что совсем не помешало пуританам-англичанам с восторгом перевести этот шедевр на английский и явить миру. Так же как и Омара Хаяма с его апологией пьянства и распутства как формы противостояния бессмысленной жестокости и злобе восточных сатрапий.
Произведения Алика Верного не о сексе. Секс лишь антураж, в котором совершается великое таинство катарсиса. И не о Нью-Йорке «Пуся» — об одиноком человеке в чужом огромном городе, чужом даже для коренных ньюйоркцев, не говоря уж об иммигрантах. Броуновское движение тоскующих, мучительно страдающих от одиночества, затерянных в ледяной бездне человеческого улья людей, в краткие безумно счастливые минуты входящих в случайное соприкосновение друг с другом и согревающих друг друга. «Пуся» очень грустная книга, которая написана без единого использования слова «грустно», весёлым языком, но со смехом сквозь глубоко запрятанные слёзы. Это обновленный стиль писателей «потерянного поколения», который можно назвать «акмеизмом в прозе», когда глубинное чувство передаётся не прямо словами, а текстовой фактурой.
Сама музыка текста Алика Верного мистическим образом отображает глубоко спрятанную, снедающую сердце грусть потерянного человека, обращаясь не к сознанию читателя, а к его подсознанию, тёмным мохнатым клубком нью-йоркской ночи — запруженной мельтешащими серыми лицами абсолютно безлюдной нью-йоркской ночи — проходясь по струнам его души.

Князь Расуль Ягудин, главред журнала «РуЛит»,
Председатель Правления WWWriters / ВКП