Живое Средневековье с его рыцарями-разбойниками, гуситами и крестоносцами, инквизиторскими кострами, смертельными эпидемиями, ведьмами и колдунами, кровавыми битвами и неуемными празднествами. Страсть и коварство, дружба и предательство, и многочисленные авантюрные приключения героя, решительно отстаивающего свое право на собственную судьбу.
в которой читатель имеет возможность познакомиться с Рейнмаром из Белявы, именуемым Рейневаном, причем сразу со всех его наилучших сторон, включая беглое знание ars amandi1, секреты конной езды, тайны Ветхого Завета, не обязательно именно в такой последовательности. Глава повествует также о Бургундии, как в узком, так и в широком смысле.
в которой читатель узнает о Рейневане еще больше, причем в основном из разговоров, которые ведут о нем различные люди, как настроенные доброжелательно, так и совсем наоборот. В это время сам Рейневан скитается по подолесьницким лесам. Описывать его блуждания автор не станет, так что читатель nolens volens должен представить их себе сам.
в которой разговор пойдет о делах, так мало – казалось бы – имеющих между собой общего, как соколиная охота, династия Пястов, капуста с горохом и чешская ересь. А также о диспуте, касающемся проблемы, следует ли, а если следует, то когда держать слово.
в которой Рейневан и Завиша Черный из Гарбова рассуждают на Бжегском тракте о том о сем. Потом Рейневан лечит Завишу от скопившихся газов, а Завиша взамен обогащает его ценными сведениями из области новейшей истории.
в которой Рейневан вначале на собственной шкуре узнает, что чувствует обложенный в чащобе волк, потом встречает Николетту Светловолосую. А затем продолжает вниз по реке свой путь.
в которой Рейневан сначала получает трепку, а потом отправляется в путь до Стшелина в обществе четырех человек и одной собаки. Дорожную скуку скрашивает диспут, касающийся ересей, плевелами расползающихся вокруг.
в которой Рейневан и его спутники въезжают в Стшелин в канун Успения Девы Марии и, как оказалось, точно на аутодафе. Потом те, кому должно, выслушивают наставления каноника вроцлавского кафедрального собора. Одни с большим, другие с меньшим желанием.
в которой вначале все идет прекрасно, а потом не очень.
в которой появляется Шарлей.
в которой и Рейневан, и читатель получат возможность лучше познакомиться с Шарлеем. Такую возможность предоставляет совместное странствование и различные сопутствующие ему события. Под конец появляются три ведьмы – совершенно классические, совершенно канонические и совершенно анахронические.
в которой непонятные предсказания начинают непонятным образом сбываться, а Шарлей встречает знакомую. И проявляет новые, ранее не проявленные, таланты.
в которой Рейневан и Шарлей едят в монастыре бенедиктинцев постный обед в канун святого Исаака, пришедшийся на пятницу. А отобедав, экзерцируют дьявола. С совершенно неожиданным результатом.
в которой Шарлей после того, как они покинули монастырь бенедиктинцев, излагает Рейневану свою философию бытия, сводя ее – в порядке упрощения – к тезе, что в жизни бывает достаточно спущенных штанов и минутного невнимания, чтобы какой-нибудь недоброхот добрался до твоей задницы. Через минуту жизнь подтвердила эти рассуждения во всей их полноте и деталях. Из затруднительного положения Шарлея спасает некто, кого читатель уже знает, вернее, ему кажется, будто знает.
в которой описываются события того же вечера, что и в предыдущей, но в другом месте: в большом городе, расположенном примерно в восьми милях – полета ворона – к северо-востоку. Если взглянуть на карту – к чему автор горячо призывает читателя, – станет ясно, о каком городе идет речь.
в которой оказывается, что хоть понятия «рентабельное искусство» и «художественный гешефт» вовсе не должны обозначать contradictio in adiecto1, тем не менее в области культуры даже эпохальные изобретения не так-то легко находят спонсоров.
в которой Рейневан, благородный, как Персеваль, и столь же глупый, кидается на помощь и занимает оборону. В результате вся компания вынуждена убегать. И очень резво.
в которой Рейневан заводит в раубриттеровском селе Кромолин знакомства, ест, пьет, пришивает отрубленные уши и участвует в тинге1 ангельской милиции2, пока в Кромолин не прибывают совершенно неожиданные гости[268][269].
в которой в рыцарские традиции и обычаи врывается – с гулом – современность, а Рейневан, стремясь доказать, что книга названа правильно, изображает из себя шута. И вынужден в этом признаться. Перед всей природой.
в которой наши герои попадают в Зембицах на очень европейский рыцарский турнир. Для Рейневана же контакт с Европой оборачивается крупным разочарованием. И не только крупным, но и болезненным.
в которой в очередной раз подтверждается старая истина, что уж на кого, на кого, а на друзей по учебе всегда можно рассчитывать.
в которой снова появляется красный голиард и черный воз, а на возу пятьсот с гаком гривен. И все потому, что Рейневан опять устремляется за очередной юбкой.
в которой оказывается, что наши герои очень неудачно выбрали место для ночлега, также подтверждается – хоть и гораздо позже – общеизвестная истина, что в исторические времена даже самое мельчайшее событие может быть чревато историческими последствиями.
в которой события принимают настолько криминальный оборот, что если б каноник Отто Беесс мог это предвидеть, то без всяких церемоний постриг бы Рейневана в монахи и запер в цистерцианской клаузуре, Рейневан же начинает подумывать, не была ли бы для него такая альтернатива менее болезненной.
в которой Рейневан вместо того, чтобы направиться в Венгрию, едет в замок Бодак. Он этого не знает, но выйти оттуда может не иначе как in omnem ventrus1.
в которой – как у Беруля и Кретьена де Труа, как у Вольфрама фон Эшенбаха и Гартмана фон Ауэ, как у Готфрида Страсбургского, Гвилельма де Кабестэна и Бертрана де Борна – речь идет о любви и смерти. Любовь прекрасна. Смерть – нет.
в которой в городе Франкенштейне встречаются многие старые – хоть и не всегда добрые – знакомые.
в которой Рейневан с Шарлеем достаточно долгое время находятся в относительном покое, получают медицинскую помощь, духовное утешение, регулярное питание и пребывают в обществе далеко не посредственных людей, с коими могут беседовать на любопытные темы. Словом, имеют все то, что, как правило, имеет почти каждый оказавшийся в доме умалишенных.
в которой наши герои по-прежнему, если воспользоваться словами пророка Исаии, sedentes in tenedris[430], а выражаясь по-людски, продолжали сидеть в Башне шутов. Потом на Рейневана начинают нажимать, то с помощью аргументов, то с помощью инструментов. И дьявол знает, чем бы все это кончилось, если б не знакомства, заведенные в годы учебы.
в которой освобожденные из Башни шутов герои уже свободны, но, как выяснилось, не вполне. Они принимают участие в исторических событиях, точнее, в поджоге нескольких деревень и городков. Потом Самсон спасает то, что удается. Затем происходит всякое. И наконец герои уходят. Дорога их, если воспользоваться метафорой поэта: in «parte ove non é che luca»1.
в которой Прага смердит кровью, Рейневан чувствует за собой слежку, а потом – поочередно – мается рутиной, вспоминает, тоскует, празднует, борется за жизнь и утопает в перине. А меж тем история Европы резвится, кувыркается, притоптывает и пищит на поворотах.
в которой Флютек сдерживает слово, Гинек из Кольштейна дарит Праге святой покой, а история ранит и калечит, принуждая медиков тяжко трудиться.
в которой Рейневан узнает, что должен остерегаться баб и дев.
в которой под Колином бомбарды шпарят и грохочут, а планы рождаются, одни великие, другие поменьше, одни более, другие менее утопические и фантастические – но что в действительности является утопией и фантазией, покажет лишь время.
в которой мы ненадолго оставляем наших героев и переносимся из Чехии в Силезию, чтобы посмотреть, что примерно в это же время поделывают некоторые старые – и новые – знакомые.
в которой в некой корчме на развилке цветет и благоухает развлекательный промысел. Кости брошены, в результате происходит то, что якобы неизбежно и неотвратимо. Тот, кто подумает, что все это должно означать начало бесчисленных осложнений, не ошибется.
в которой Рейневан удаляет камень из почки, в награду за что становится отцом. В рамках той же награды он дополнительно становится шпионом, со всеми сопутствующими благами.
в которой читатель, хоть и знакомится с несколькими историческими личностями и важными для фабулы особами, в принципе не узнает почти ничего сверх того, что кошка должна уметь ловить мышей, а мужик – разговаривать. А вообще-то самыми важными из всех приведенных в главе данных являются сведения о том, кто из коронованных особ и влиятельных личностей трахал в 1353 году некую в то время юную, а теперь старую бабу.
в которой Рейневану приходит в голову гениальная идея, в ходе реализации которой он узнает себе цену. Тот факт, что в конце главы цена эта в ускоренном темпе возрастает, должен был бы его в принципе радовать. Но не радует.
в которой оказывается, что ничто так положительно не влияет на прояснение ума, как голод и жажда. Если же требуется раскрыть какую-то загадку, то лучшие результаты дает описание человеческих останков. Обязательно в День Поминовения Усопших.
в которой на Рейневана – последовательно – нападают, спасают, ловят, кормят и похищают, мандрагору же – благодаря некоему священнослужителю – засеивают на южном подножии Карконош.
в которой Рейневан возвращается в Силезию. С перспективой прожить не дольше, чем бабочка-однодневка, зато получив еще один повод для мести.
в которой Зеленая Дама, не менее загадочная, чем Зеленый Рыцарь из знаменитой легенды, домогается от Рейневана различных услуг – в частности, того, чтобы он доставил ей удовольствие.
в которой в замке Столец выходят на явь разные разности. В том числе и тот факт, что во всем виноваты, в порядке очередности, коварство женщин и Вольфрам Панневиц.
в которой Рейневан – благодаря некоему анархисту – наконец встречается со своей возлюбленной.
в которой происходит множество встреч, разделенные друзья вновь сходятся, и наступает тысяча четыреста двадцать восьмой Господень год, изобилующий событиями.
в которой в Силезию вступает Табор, Рейневан начинает диверсионную деятельность, а князь Болько Волошек замахивается на колесницу истории.
в которой в четверг восемнадцатого марта 1428 года, или, как принято писать в хрониках: in crastino Sancte Gertrudis Anno Domini MCCCCXXVIII, всего каких-то XIV тысяч мужчин дорываются до вражеских глоток в битве под Нисой. Потери побежденных составляют М павших. Потери победителей, по хроникерскому обычаю, умалчиваются.
в которой Рейневан пытается помочь захватить город Клодзк – усиленно, яростно и различными способами, то есть, как полвека спустя напишет летописец: per diversis modis.
В которой участники, очевидцы и хроникеры вспоминают некоторые события периода, непосредственно предшествующего Пасхе 1428 года. И опять неизвестно, кому верить.
в которой различные люди – с различных точек зрения – наблюдают за тем, что проделывает история. А история, сорвавшись с цепи, проделывает черт-те что. И показывает, на что способна.
в которой температура то снижается, то повышается, а боли все чувствительнее. Да к тому же еще и убегать надо.
в которой лето года Господня 1428-го, проведенное Рейневаном в любви и идиллическом блаженстве, проносится как мимолетное мгновение. На этом так и хотелось бы закончить историю стандартными словами: «А потом они жили долго и счастливо». Но мало ли, что хотелось бы, если, увы, не получается.
в которой возвращается дух уничтожения, являющийся – якобы – одновременно духом созидания. Рейневан же оказывается перед выбором.
в которой Рейневан делает выбор. Но не все кончится добром.
в которой Рейневан, пытающийся напасть на след своей любимой, подвергается проклятию: «…в доме и во дворе, стоя, сидя и работая». Тем временем Европа изменяется, приспосабливаясь к новой технике боя.
в которой в городе Вроцлаве Рейневан замышляет заговор. В результате недостатков как теории, так и практики заговора, после первоначальных успехов он попадает впросак, причем неслабо.
в которой подтверждается поговорка и получается, что мир действительно тесен – ибо на каждом шагу Рейневан натыкается на знакомых.
в которой Рейневан теряет часть уха и большинство заблуждений.
в которой Рейневан оставляет только что найденных друзей на острове Огия, а сам отправляется в путь. Чтобы вскоре предстать перед революционным трибуналом.
в которой в моравском замке Совинец наши герои убеждаются, что всегда, в любой ситуации, обязательно надо иметь в запасе аварийный план. И в соответствующий момент его из запаса вытащить.
в которой мы на некоторое время оставим наших героев в Моравии, чтобы перенестись, также и во времени, в город Вроцлав. Который, как окажется, бывает городом небезопасным.
в которой в замке Одры Прокоп Голый оказывает Рейневану доверие, а призрак без пальца на ноге предвещает будущее потомкам Гедимина.
в которой во время тайной миссии в Силезии Рейневан подвергается многочисленным и разнообразным проверкам на лояльность. Сам он переносит это достаточно терпеливо в отличие от Самсона Медка, который оскорблен и открыто проявляет это.
в которой мы снова проведаем Вроцлав накануне Пасхи. Поскольку там происходят вещи, о которых поистине жаль было бы не рассказать.
в которой мы возвращаемся в Моравию, в город и замок Одры, где польское посольство предлагает устранить препятствия в укреплении братских связей с Чехией, а Рейневан кое-что узнает о политике.
в которой женщина, пахнущая розмарином, предлагает Рейневану сотрудничество и помощь, в результате чего дела принимают плохой оборот. Ситуацию спасает легенда, которая словно Deus ex machina вдруг вылазит из стены.
в которой речь идет о снах и их интерпретации, а неожиданные личности заключают неожиданные союзы.
в которой кровоточат облатки и встречаются друзья. А на город Болеславец опускается ночь. И, как у Вергилия, сон овладел всем живым.
в которой слабость характера вынуждает Рейневана стать героем. Наши персонажи героически переправляются через реку Мульду и героически бьются в кровавой битве. Героизм вознаграждается. Слабость, как ни странно, тоже. Отсюда мораль, от провозглашения которой автор всё-таки удержится.
в которой читатель наконец узнает, что на протяжении последнего года происходило с похищенной злым Мелеагантом Гиневрой, любимой Ланселота. То есть Юттой, любимой Рейневана.
в которой описываем Год Господень 1430, а на охваченных пожаром войны землях Саксонии, Тюрингии и Верхней Франконии продолжается великий поиск.
в которой не дается пощады, нет сострадания, нет помилования. А лекарства и амулеты оказываются бессильны.
в которой исполняется то, что должно было исполниться. И просятся на язык слова вдохновенного пророка Исайи, сына Амоса: «Ждем света, и вот тьма, светлых лучей, и ходим во мраке».
в которой Рейневан принимает окончательное решение. Ибо, как пишет апостол Павел во втором послании к коринфянам, древнее прошло, теперь все новое1. А lux vitae, свет жизни, ждет тех, кто делает правильный выбор.
в которой речь идет о символе и о его чрезвычайном значении. В которой Рейневан, допустив зло, пытается исправить свою ошибку и кровью смыть вину. А краковский епископ Збигнев Олесницкий меняет ход истории. Совершая это ad maiorem Dei gloriam.
в которой глаза освобожденного из лелёвской темницы Рейневана радуются свету. И он идет в последний бой.
в которой всему приходит конец.
которая является началом.